Неточные совпадения
Против догадки, не переодетый ли разбойник,
вооружились все; нашли, что сверх наружности, которая сама по себе была уже благонамеренна, в разговорах его ничего не было такого, которое бы показывало
человека с буйными поступками.
Да, возможно, что Николай Второй способен стоять один против всех и молодая рука его достаточно сильна, чтоб
вооружиться дубинкой Петра Великого и крикнуть на
людей...
Он видел, что какие-то разношерстные
люди строят баррикады, которые, очевидно, никому не мешают, потому что никто не пытается разрушать их, видел, что обыватель освоился с баррикадами, уже привык ловко обходить их; он знал, что рабочие Москвы
вооружаются, слышал, что были случаи столкновений рабочих и солдат, но он не верил в это и солдат на улице не встречал, так же как не встречал полицейских.
Видели мы по лесу опять множество бурундучков, опять quasi-соболя, ждали увидеть медведя, но не видали, видели только, как якут на станции, ведя лошадей на кормовище в лес,
вооружился против «могущего встретиться» медведя ружьем, которое было в таком виде, в каком только первый раз выдумал его
человек.
Вооружаясь всё более и более, она парализует источники социального и индивидуального благосостояния и легко может быть уподоблена
человеку, который для того, чтобы запастись оружием, приговаривает себя к анемии, утрачивая вместе с тем и самые силы свои для пользования тем оружием, которое он запасает и под бременем которого он, наконец, падает».
Обыкновение служить по найму, с одной стороны, по-видимому несправедливое, потому что богатый всегда от службы избавлен, а бедный всегда несет ее, с другой стороны полезно: ибо — 1-е, теперь всякий казак, выступающий в поход, имеет возможность хорошо одеться и
вооружиться; 2-е, он, оставляя семейство свое, может уделить оному довольно денег на содержание во время своей отлучки; 3-е,
человек, занимающийся промыслом каким-нибудь или работою, полезен для него и для других, не принужден бросать занятий своих и невольно идти на службу, которую бы отправлял очень неисправно.
Суконщики (
люди разного звания и большею частию кулачные бойцы), ободряемые преосвященным Вениамином,
вооружились чем ни попало, поставили пушку у Горлова кабака и приготовились к обороне.
Он долго и подробно рисовал прелести жизни, которую собирался устроить мне у себя в Тифлисе. А я под его говор думал о великом несчастии тех
людей, которые,
вооружившись новой моралью, новыми желаниями, одиноко ушли вперёд и встречают на дороге своей спутников, чуждых им, неспособных понимать их… Тяжела жизнь таких одиноких! Они — над землёй, в воздухе… Но они носятся в нём, как семена добрых злаков, хотя и редко сгнивают в почве плодотворной…
Так, будто мимоходом, но постоянно, автор
вооружается против пристрастия к иноземному, особенно французскому, против того, когда
человек тянется, чтобы выйти из своего состояния, против непостоянства, часто меняющего заведенный порядок, против умничанья, которое называет скучным.
Эти статьи сильно
вооружаются против того, что вообще есть низкого, гадкого в
человеке и что особенно распространено было в некоторых слоях русского общества того времени, — против двоедушия, ласкательства, ханжества, суетности, фанфаронства, обмана, презрения к человечеству.
Или, если возьмешь предмет безучастно, бесчувственно, не сочувствуя с ним, он непременно предстанет только в одной ужасной своей действительности, не озаренный светом какой-то непостижимой, скрытой во всем мысли, предстанет в той действительности, какая открывается тогда, когда, желая постигнуть прекрасного
человека,
вооружаешься анатомическим ножом, рассекаешь его внутренность и видишь отвратительного
человека?
— Хорошо! Это глупо, я согласен… Как бывший
человек, я должен смарать в себе все чувства и мысли, когда-то мои. Это, пожалуй, верно… Но чем же я и все вы — чем же
вооружимся мы, если отбросим эти чувства?
Валентин Петрович Передеркин, молодой
человек приятной наружности, одел фрачную пару и лакированные ботинки с острыми, колючими носками,
вооружился шапокляком и, едва сдерживая волнение, поехал к княжне Вере Запискиной…
То же и с народами, которые
вооружаются, чтобы обеспечивать свою жизнь и свободу, а между тем это самое обеспечение ведет к погибели на войнах сотен тысяч
людей и свободы народов.
Научись познавать
человека и
вооружись мужеством говорить правду на благо твоих ближних.
Это говорил выбежавший из соседнего монастырского кабака дворовой
человек Раевского Василий Андреев. Толпа дрогнула. Василий Андреев между тем
вооружился колом и подскочил к митрополиту.
Крестьяне мигом собрались, услышав от Кудиныча о том, что «сержанта Митрофаныча», под каким прозванием знали Иванова многие из мытищенских мужиков, задрал медведь,
вооружились дрекольями и пошли в лес, следом за учителем, который шел впереди. Имея за собой
человек с двадцать рослых и дюжих
людей, Кудиныч не боялся и бодро вел свою армию на врага. Но враг не стал дожидаться мстителей за свое кровавое дело.
У этого
человека сквозь сладость серо-голубых глаз и речей проницало лукавство беса — не того, который с шумом
вооружался, как титан [Титаны — название гигантов, вступивших в борьбу с богом Зевсом (греч. миф.).], против своего творца, но того, который вкрадчиво соблазнил первую женщину.
Опять вместо изречения туманного и неопределенного любомудрия выяснилось ясное, определенное и важное и исполнимое правило: не делать различия между своим и чужим народом и не делать всего того, что вытекает из этого различия: не враждовать с чужими народами, не воевать, не участвовать в войнах, не
вооружаться для войны, а ко всем
людям, какой бы они народности ни были, относиться так же, как мы относимся к своим.